dreaming of dreams and not waking up — @дневники: асоциальная сеть

вторник, 21 июня 2011

20:56

Who cares if one more light goes out in a sky of a million stars?/ Well I do

21.06.2011 в 20:55

Название: Everloving
Автор: Dee Hasami
Фэндом: LP
Задание/тема: оукей, гайз, если скажу, то будет спойл.
Категория: джен
Пейринг: нет
Рейтинг: G
Саммари: - С возвращением, Майки, - проговорил, наконец, Честер, а Роб кивнул.
Саунд:

читать дальшеСтрашно хотелось съесть хоть что-нибудь: внутренности выкручивало от спазмов. Во рту сделалось сухо, словно он наглотался песка или чего-то вроде. Неведомые Майку городские боги переключали красный свет на зеленый, заставляли корабли-машины плыть по асфальтовому морю, серому и безжизненному, словно бы мертвому. Моргать было больно, потому что глаза в какой-то момент будто высохли совсем, а веки царапали белки со странным непривычным скрежетом, который, как казалось Майку, никак не может исходить от него, а уже тем более изнутри него. Пока ветер толкал его в спину, Майк думал о пустоте внутри, о черной зияющей дыре, открывшейся в нем и не желающей затягиваться. Мимо проехал Грейхаунд, и Майк почувствовал, как уютно и по-домашнему пахнет его старое истертое кожаное нутро. На несколько бесконечно долгих секунд он увидел каждое лицо в салоне автобуса, услышал голоса женские и мужские, и даже детские, перешептывающиеся о чем-то. Он почувствовал, как навязчиво воняет рыбой за несколько кварталов и услышал дождь, стучащий по крышам на другом конце города.
- Когда реальность наебывает тебя, - любил говаривать Честер Беннингтон, - принимай это как должное.
Вышагивая навстречу ветру по пустому городу, Майк думал о домах-коробках доверху набитых людьми, их страхами, надеждами, смехом, стонами или плачем. Над головой звучали мелодии на манер кельтских, а радио из старенькой пустой парикмахерской вещало на японском и китайском языках. Маленькие клетки-квартиры с птицами-людьми, кровью, внутренностями и долгими выдохами, такими долгими, что можно было прожить целую жизнь. Пушистые комки перьев, но Майк только чувствовал каждого из них, только мысленно мог прикасаться к самым разным лицам кончиками холодных пальцев. Он ступал по тротуару, и под тяжелыми солдатскими ботинками асфальт трескался, выпуская рвущуюся наружу траву и стебли странных растений, болезненно ярких. Майк останавливался у фонтана, который вдруг на секунду разливался озером, а потом шел дальше, глядя в набитое серой ватой небо. Где-то там наверху жили неведомые боги, и Майк Шинода знал, что они улыбаются ему. Может, даже искренне. Майк касался ладонями витрин, и те замерзали, а потом трескались. Зайдя в покосившийся домишко на окраине, он закрывал глаза, он зажигал солнце в мрачных темных комнатах. Майк слышал, как на втором этаже звенит переливами гитара, как подыгрывает ей тихонько и будто неуверенно бубен, которым постукивают о широкую ладонь. Широкую и теплую – Майк был в этом уверен. Мальчишки сидели прямо на полу – Майку Шиноде не нужно было подниматься наверх, чтобы понять, чтобы вспомнить. Роб и Честер, оба растрепанные, голые по пояс и босые, в одних синих истертых джинсах. Честер тренькал на гитаре, Роб подыгрывал, смущенно улыбаясь, и Майк хотел бы улыбаться вместе с ними в тусклом свете и столпах пляшущих в нем пылинок, но вместо этого подумал о птице в клетке, и она появилась в той комнате также быстро, а Майк был уже далеко. Птица пела, но он не слышал её пения.
- Когда мне что-то мерещится, - улыбался Роб, нервно одергивая рукава куртки, - я пальцем на глаз надавливаю.
Кажется, все это он говорил миллиарды лет назад под метеоритным дождем, когда они лежали в лунных кратерах. Майк не был уверен.
Неведомые боги следовали за Майком везде, куда бы он ни шел, и он даже видел себя со стороны: стоптанные ботинки, грязные джинсы, серое мешковатое пальто и нелепая черная шапочка на голове. Они показывали ему тысячи возможных жизней, а потом отнимали всё, оставляя в пустом городе, прогоняя мимо Грейхаунды, дышащие теплом и кровью наполнявших их людей. Странные боги сыпали пеплом с небес, он был жирным и липким, если его размазать по ладоням и щекам. Неоновые вывески сверкали болезненно во внезапно спустившемся на улицы тумане, и город вдруг становился призраком, а по улицам его бегали стаи волков, мрачных и угрюмых, матерых и даже не глядящих в сторону Майка. Боги хохотали.
- Домой, - шепнул Майк, когда пустота накрыла его с головой, оставив на пути только одну дверь: старую и обшарпанную, с коричневым ковриком, заплеванным и забросанным бычками. Пепел падал за его спиной, когда он пальцами сжал ручку двери и повернул её.

Роб очнулся, когда входная дверь заскрипела внезапно, хотя не было никакого сквозняка: погода стояла солнечная и безветренная. Его только и хватило на то, чтобы проследить, как дверь открылась, а затем аккуратно закрылась сама по себе, и тогда Роб принялся расталкивать Честера, лежащего рядом и прикрывающего лицо согнутым локтем.
- Опять, - шепнул Роб. – Это снова случилось.
Честер сонно сощурился, а потом вздрогнул, чувствуя, как холодок пробежал по загривку. Он сжал пальцы Роба слишком крепко, вглядываясь в пустоту комнаты.
- С возвращением, Майки, - проговорил, наконец, Честер, а Роб кивнул.
Занавеска на окне вздулась парусом. Ветра всё ещё не было.

URL записи

URL

19:21

Who cares if one more light goes out in a sky of a million stars?/ Well I do

определенно пора прекращать это дело XD
читать дальше

URL

19:13

Who cares if one more light goes out in a sky of a million stars?/ Well I do

21.06.2011 в 16:22

Пишет Mittas:

Было?
читать дальше

(с) motetus

URL записи

URL

14:41

Who cares if one more light goes out in a sky of a million stars?/ Well I do

я типа говорю себе "ну хваааааааааатит". НО ПОТОМ ВОТ ЭТО! И ВСЁ БЛЯ КАКОЙ ХВАТИТ?

URL

14:14

Who cares if one more light goes out in a sky of a million stars?/ Well I do

всегда умиляло то, что у голливудских актеров есть официальные русскоязычные дублеры. это в самом деле очень приятно, когда ты смотришь официально переведенную версию, а голос тот же, что и в прошлом, и в позапрошлом фильмах. я к тому, что российский дублер эдварда нортона - это такой эйпик вин, что и добавить нечего.))

URL

13:45

Who cares if one more light goes out in a sky of a million stars?/ Well I do

я уважаю фэндом, НО

Чешуйчатый член больно взрезал нежную плоть, проникая внутрь, с трудом находя себе там место, выныривая, и снова причиняя мне боль.

:facepalm:

теперь я не могу заставить себя прочитать хоть что-то фестовое.

URL

11:11

Who cares if one more light goes out in a sky of a million stars?/ Well I do

это очень большой пикспам, beware!
очень большой и очень фапабельный, я даже не стану смайлик фэйспалма ставить, нуиво.

читать дальше

URL

10:52

Who cares if one more light goes out in a sky of a million stars?/ Well I do

URL

09:51

Who cares if one more light goes out in a sky of a million stars?/ Well I do

соблюдай блять режим!
сказал мне "охуенный блять совет". он что-то знает, он точно что-то знает. инопланетяне, вы здесь?
XD

URL

понедельник, 20 июня 2011

21:12

Who cares if one more light goes out in a sky of a million stars?/ Well I do

НУ ДА! А ЧТО ЕЩЁ ДЕЛАТЬ!

20.06.2011 в 21:11

Пишет ди хасами:

ну в общем, прошу отнестись благосклонно, потому что это первая моя работа по фэндому. но я старался!))

Автор: Dee Hasami
Название: "Волки"
Бета: так и не нашлась, родимая
Фандом: The Eagle
Жанр: PWP?
Рейтинг: NC-17
Пейринг: Марк / Эска
Предупреждения: немного переиначил сцену в книге на собственный изощренный лад
Размер: мини
Дисклеймер (отказ от прав): да я так в стороночке фапал.

читать дальшеТаким маленьким и трещащим по швам кажется Эске мир лишь тогда, когда он видит Марка. Говорит с ним или просто сидит рядом, охраняя сон господина. Таким ярким и ослепляющим становится всё вокруг, когда Марк доволен, играя с Волчком или сидя у воды и глядя в безмятежное синее небо, дающее призрачную надежду на то, что когда-нибудь, может год, а может и сто лет спустя всё точно будет хорошо. Таким беззащитным и растерянным чувствует себя гордый познавший многое Эска, когда светлые глаза центуриона вдруг темнеют при мысли о пропавшем отце.
- Господин не должен думать о плохом, - уверяет Эска, преданно заглядывая в лицо господина. Это похоже на то, как верный пес укладывает большую лохматую голову на колени хозяина, как рычит и лижет его в нос, пытаясь подбодрить, заставить улыбнуться. Похоже так сильно, что Марк всё-таки улыбается, взъерошив отросшую шевелюру на голове бритта, и Эска покорно подставляется под дружелюбную ласку, пряча собственную улыбку в уголках губ. Он разве что хвостом не виляет, хотя если бы был хвост, то он не переставая мотался бы из стороны в сторону на манер неугомонного живого маятника. Эска часто напоминает Марку щенка: немного одичавшего, но до безумия преданного, готового отдать жизнь ради благополучия господина.
В ту ночь, когда Эска с разрешения господина уходит охотиться на волков с остальными, Марк лежит, сбив с себя одеяло, и проклинает жизнь за то, что не может оказаться рядом и почувствовать прилив небывалого счастья, алыми раскаленными спицами прожигающего вены. Не может ощутить подле плечо своего товарища, самое надежное плечо на всем белом свете. Чертова нога убивает его, от этой мысли Марк тихонько воет, уткнувшись в покровы. Эска возвращается, когда горизонт только начинает светлеть, и Марк выныривает из полусна-забытья, чтобы сонно улыбнуться другу, который, бормоча что-то невнятное, подсовывает центуриону под бок маленького волчонка. И тогда Марк понимает: там что-то случилось. Кто-то обидел его Эску, его преданного и благородного, лучшего среди всех граждан Рима.
- Расскажи мне, - требует Марк. – Эска.
И он рассказывает, раскачиваясь из стороны в сторону, и глухая темная обида звучит в его голосе.
- Я, - говорит Эска, - я для них всего лишь шавка, глупая и беспородная.
Рассвет занимается медленно, свежий ветер врывается в комнату, растрепывая непослушные соломенные волосы Эски, остужая липкую от пота кожу Марка. Горькая нежность смешанная с непонятной ненавистью к глупцу, посмевшему насмехаться над Эской, заполняет Марка до краев, и он тянет бритта к себе, на постель, вызывая недовольное бурчание задремавшего волчонка.
- Раб грязный, раб всю ночь наперегонки носился с ветром и катался в пыли с волками, - протестующе шепчет Эска, но высвободиться не пытается.
- Не говори так о себе, - Марк осторожно стягивает с Эски легкую тунику и утыкается носом в шею, чувствуя запах пыли, мокрой шерсти и крови. – Эска, ты не подозреваешь, какой ты.
Волчонок снова начинает размеренно сопеть, благосклонно не обращая внимания на возящихся на постели людей. Эска только дышит часто, подставляясь под большие ладони Марка, под его сухие теплые губы.
- Они, - хрипло выговаривает Марк, вкручивая пальцы в мягкие пряди. – Они слепы в своей гордыне. Ты не должен на них сердиться.
И Эска прогибается под ним, поскуливая тихо, чуть слышно, едва смея касаться кончиками пальцев широкой спины господина, испещренной шрамами. Марк с великой осторожностью вылизывает его так, словно бы он вдруг стал волком, а Эска его детенышем, тем, за кого он всецело отвечает и без которого не смыслит своей жизни. Бритт дрожит под центурионом, боясь открыть глаза, сгорая со стыда, но принимая ласки с готовностью, отзываясь на каждую из них болезненным вздрагиванием, хриплым стоном на грани слышимости или слабым укусом.
- Ты лучший из них, - слышит Эска у самого своего уха, и дрожь в который раз пробегает по телу, покалывая и сводя низ живота горячей истомой. – Запомни раз и навсегда, волчонок.
Эска только не может остановить выжигающее чувство стыда, боязни того, что господин делает всё это только из жалости к нему, а Эска не привык к жалости и не хочет её, особенно от Марка. Эске только страшно до ужаса, он боится запачкать простыни, запачкать господина прямо сейчас, если вдруг не в силах станет сдерживать себя и изольется прямо на смуглую горячую кожу, но Марк, кажется, и не думает останавливаться, прикасаясь к Эске требовательно и нежно, словно призывая забыть наконец обо всем Риме, вместе с его помешанными на своем положении гордецами. Простыни быстро намокают, пропитываются потом и, закрыв глаза, Эска тихо вскрикивает, а Марк довольно улыбается, коротко лижет его в искусанные губы, прижимая к постели своим телом.
- Каждый раз, - говорит Марк, - когда ты вздумаешь говорить о себе гадости, я буду проделывать это снова.
Лоскут неба цвета лазури осторожно заглядывает в окна, слышится, как проснувшийся Стефан шаркает по дому, совершая какие-то утренние приготовления. Проваливаясь в сон, Эска бормочет:
- Тогда я буду говорить их о себе чаще, чем раньше. И выдумывать новые.
Марк смеется, накрывая бритта одеялом. Он долго ещё не решается подняться, разглядывая маленького щенка и Эску, сопящих в унисон, двух смешных и преданных волчат.

URL записи

URL