вообще-то, мы встречаемся уже три года и восемь месяцев. почти четыре.
вообще-то я до последнего не плачу, когда мы ругаемся. иногда совсем не плачу - сдерживаюсь.
вообще-то во время ссор кажется, что я - непробиваемая. что на мне броня.
скорее он будет рыдать как ненормальный, чем я пророню хоть одну слезинку.
вообще-то я не черствая. вообще-то у меня в такие моменты разрывается сердце.
я как мужчина. я почти никогда не плачу. я умру раньше, чем должна, наверное.
boys don't cry. big boys don't cry.
я плачу, когда совсем не могу держать в себе. я плачу минут пять и сразу успокаиваюсь
под его утешения.
так было три года и восемь месяцев. почти четыре.
до сегодняшнего дня. до предпоследнего дня лета.
сегодня он увидел, какой я могу быть истеричкой. сегодня я поняла, какой я могу быть истеричкой. поняла и ужаснулась. мы поругались из-за мелочи. из-за пустяка. я начала плакать. потом рыдать. потом смеяться. потом меня пробила дрожь, как-будто температура упала до минус двадцати. я начала его колошматить со всей дури. ладонями по лицу, по плечам. когда он схватил меня, чтобы успокоить, я его пнула в живот коленом. я ему майку измазала свои слезами и соплями. при этом я ударяла его, не глядя даже куда, и орала:
-ты всё и всегда неправильно понимаешь!
потом я начала всхлипывать и плакать в голос. потом я начала метаться от него из угла в угол, при этом не прекращая орать и рыдать.
чёрт.
и этот святой человек всё стерпел.
ещё и успокоил меня.
помирились и скрепили тем, чем принято скреплять перемирие после ссоры.)

а теперь я с ужасом понимаю, что после этой кошмарной истерики мне стало легче.
я сижу, а внутри пусто.
я теперь так спокойна, что даже самой не верится.
состояние слегка болезненное.
в спину ветер из окна, в колонках дельфин, и он намерен пребывать там ещё очень долго.
я как во сне. но теперь всё проще. теперь всё легче.
мне действительно легче.
я как-будто скинула сегодня весь стресс, копившийся во мне три года и восемь месяцев.