кто дописал? я дописал. уууу, энд ай вонт ю. кажется, я ещё долго не смогу слушать нин xDDD я переписывал его три или четыре раза, так что теперь у меня три варианта и все разные, и я просто в ахуе от того, что не бросил эту затею и довел всё до конца.))

Название: -
Фэндом: Nine Inch Nails
Персонажи: Трент Резнор
Рейтинг: NC-17
Жанр: ангст, глюки
Предупреждения: простите, но там есть... гет xD
Примечания: написано, собственно, по заявке  0гонек и посвящается тоже. хоуп ю уыл лайк, ну.)
Ещё примечания: телефонная будка появилась, конечно, после фото xD
Саунд: ядреный коктейль из We're In This Together, Perfect Drug, A Warm Place, Lights In The Sky.
Спасибо: бро за всё.

читать дальше<

Они приходили к нему по очереди. Из раковины через край переливалась мутная горячая вода, зеркала в маленькой ванной комнате запотевали так, что в них ничего нельзя было разглядеть. Его имени Трент не помнил, а её – и вовсе не знал никогда. Сменяя друг друга, будто часовые на посту, они не оставляли его в покое ни на минуту, и, черт возьми, они ненавидели друг друга в той же степени, в какой он их обоих любил. Космическая всепоглощающая любовь, тщательно перемешанная с зависимостью, так что не отличишь – именно это он испытывал к ним, а они испытывали друг к другу то же, но повернутое вспять.

I.
Until the very end of me
Until the very end of you

- Милый, - шептала она, склонившись над свернувшимся в клубок на полу Трентом. Клавиши синтезатора, за которым он сидел ещё совсем недавно, пытаясь сочинять музыку, в алых разводах: кажется, он кашлял кровью прежде, чем упал и отключился. – Хороший мой.
Трент понятия не имел, сколько пролежал так. По ощущениям не меньше ста лет. Маленькая лужица крови натекла у рта, расплывшись и деформировавшись в странной формы кляксу. Шум льющейся воды беспокоил Трента тоже, и он пытался подняться на ноги, но она с мягкой настойчивостью легонько толкнула его обратно, и Трент подчинился – всегда подчинялся.
Она улыбалась, бледная кожа светилась в полумраке, темные волосы обрамляли фарфоровое лицо. И Трент улыбался тоже, лежа в луже собственной блевотины, прислушиваясь к шуму воды где-то в другом измерении. Неторопливо она водила маленьким пальчиком в вязкой крови, вычерчивая что-то, но Тренту было слишком сложно поднять голову и посмотреть: на тело наваливалась сладкая горячая истома.
- Ты устал, - шептала она. Трент чувствовал, как она права: он действительно устал, смертельно. – Отдохни, а я буду рядом.
Она прижала окровавленную ладошку к его губам, и он послушно поцеловал. На периферии нарастала тошнота, но Трент не думал об этом, просто не мог. Тени деревьев извивались на стенах, и Тренту казалось, что ещё немного, и они оживут. Он представлял, как ветви обхватывают тело и сжимают крепко до тех пор, пока все внутренности не лопнут и не растекутся живым теплом, в тот момент, когда она, задрав подол платья, двигалась на нем, сжимая Трента в себе так сильно, что было больно. А потом он просто терял сознание, потому что удовольствие становилось нестерпимо ярким, оно резало изнутри и заставляло его ослепнуть на время.

II.


All that was true is left behind
Once I could see, now I am blind

- Ебаный пидарас, - голос у него был хриплым, резким, неприятным. И если её лицо Трент помнил и знал отлично, то его забыл давно и бесповоротно. Вместо глаз, рта, носа Трент видел только дымку. – Тупой мудак, господи, как же я тебя ненавижу.
Трент знал, что этот безымянный без лица завидовал им. Ему и его любимой девочке, которая спасала Трента раз за разом. Кроме отвратительного голоса у безымянного была ужасно раздражающая футболка - единственное, что визуально воспринимал в нём Трент. Кислотно-зеленая, такая безумная, что начинало ломить в висках.
- Ты бы сдох уже, что ли, - скрипел безымянный, хватая Трента под мышки и волоча в ванную, словно бездыханное тело, которое следовало бы скрыть от посторонних глаз. – Не представляешь, как заебало с тобой возиться.
Он ужасно сквернословил, наступая на мокрый кафель, и Трент чувствовал, как его рубашка тоже намокает горячим, как вода обжигает кожу сквозь тонкую ткань. Вода всё выливалась, и безымянный поднимал Трента, макая головой в раковину. Трент задыхался, и тело ломило от боли, а лицо горело.
- Хватит уже, - просил Трент, но безымянный только делал воду попрохладнее и продолжал процедуры до тех пор, пока Трент не начинал кашлять. Потом безымянный запихивал его под душ, давал пощечины и не позволял прикрыться.
- Чего я там не видел, наркоман долбанный.
Трент любил его, но считал, что его воспитательный тон бывает иногда слишком оскорбительным. Бывало он пытался сказать об этом безымянному, пока тот пеленал Трента словно маленького ребенка в одеяло, но слова никак не складывались в нормальную фразу, и тогда Трент решал отложить этот разговор на другой раз. Но и в другой раз ничего не получалось. Безымянный всегда спал рядом, обняв Трента рукой поверх одеяла и исчезал на рассвете.

III.

Take me if you want

- Возьми меня, - просил Трент, ползая перед ней на коленях, обхватывая её талию неуклюжими руками. – Пожалуйста, возьми меня.
Она гладила его затылок, перебирала пальцами темные пряди, а Трент плакал, стоя так часами, пока её платье не намокало под его лицом, пропитавшись слезами. А потом она брала его и делала своим снова, будто раньше он не принадлежал ей со всеми потрохами, будто раньше его жизнь имела хоть какой-то смысл без неё. Он входил в неё, но знал, что это она имеет его, как имела всегда. Нечто не поддающееся никаким разборам, константа. В те моменты всё вокруг переставало существовать: не было музыки, не было комнаты, не было самого Трента, была только она, и она делала его счастливым. Когда он кончал в неё, она смеялась, а он плакал почему-то, чувствуя, как что-то переполняет его изнутри. Настолько огромное, что, кажется, его голова просто взорвется и запачкает красным стены.
Позже он осторожно трогал исколотыми булавками подушечками пальцев её талию в синяках, а она смотрела на него без каких-либо эмоций, и даже тогда она была самой прекрасной.
- Для чего тебе это? – она указывала на запекшуюся на пальцах кровь. – Зачем?
- Проверяю, жив ли, когда тебя нет, - честно отвечал Трент. – Знаешь, мне бы хотелось раздробить тебя в порошок и втереть в свои кости.

IV.

I am so dirty on the inside
I am so dirty on the inside
I am so dirty on the inside
I am so dirty on the inside

Они с безымянным уже около получаса топтались в приемной какой-то клиники, названия которой Трент не успел разглядеть, хотя заходили они довольно медленно. Стены здесь пахли предательством, а Трент начинал паниковать: он не видел её уже день. Она могла прийти в любой момент, и он хотел быть дома, хотел ждать её словно верный пес. Но безымянный был сильнее, кажется, он раскроил Тренту бровь и притащил сюда силой, но Трент был не уверен. Границы реальности стирались и, моргая, он попадал в свою маленькую квартирку и пытался разглядеть их с безымянным отражения в зеркале ванной, но пар покрывал зеркала, и Трент видел только расплывчатые силуэты обнаженных людей. А потом открывал глаза и снова оказывался в холодной приемной, но был готов поклясться на любой из книг, что на его щеках осело влажное тепло.
- Ты начинаешь меня пугать, - сказал он безымянному, но дымка, которая у безымянного была вместо лица, ровным счетом ничего не выражала, и Трент принялся потрошить аппарат с кофе, скармливая ему монетки, но не получая никакого кофе.
- Там же написано, что машина в ремонте, идиот, - голос безымянного как всегда больно резанул по ушам. – Читать не умеешь?
Трент посмотрел на табличку и действительно не смог понять ни единой буквы. Сказывалась их долгая разлука, он не мог ни на чем сосредоточиться, терял контроль и уверенность в следующей секунде, приближение которой казалось невероятно долгим. Мимо них с безымянным прошествовали двое: девушка и худой парень, больше похожий на скелет из кабинета биологии. Их лиц Трент не видел тоже. Единственным настоящим в его жизни была она. Трента затошнило – сначала совсем немного, так что он думал это скоро пройдет. А потом комок подкатил к горлу, и Трент благополучно заблевал безымянному футболку. Тот принялся ругаться, проклиная всё на свете, а Трент неровной походкой направился к выходу. Он больше не мог здесь оставаться, ему нужно было увидеть свою девочку, нужно было почувствовать, что он нужен ей.
Трент не помнил, как бежал по серым улицам, наступая стоптанными ботинками в лужи, и как падал, а затем снова поднимался и бежал дальше. Он не знал, как смотрели на него люди и смотрели ли вообще. Ветер бил в лицо, а безымянный бежал следом, крича что-то неразборчивое. В тот день Трент любил его немного меньше, чем обычно.

V.

As far as I have gone
I knew what side I'm on
But now I'm not so sure
The line begins to blur

Когда он получил её, он не почувствовал особой радости, той, что взрывала и плавила мозг.
- В чем дело, милый? – она уселась на него сверху, гладя пальцами щеки. – Тебе было плохо?
Он хотел улыбнуться, но не получилось. Трент сам себе казался маленьким обманутым ребенком, которому вместо шоколадной конфеты подсунули леденец. Тогда он взял её снова, и она не сопротивлялась. А потом снова. И снова. Трент слышал, как безымянный молотит кулаками в дверь, как он зовет его, просит о чем-то. Слышал, но не мог остановиться. Ему хотелось слиться с ней так, чтобы она больше никогда не уходила, не смела уйти. Трент желал сделать её своей тоже, спустя столько времени он заслуживал этого. И она кричала и билась под ним в истерике, но он только крепче вжимал её в постель, чувствуя, как простыни под ними пропитываются теплой кровью. Её пальцы впивались в его спину, оставляя красные разводы, а Трент всё продолжал двигаться, не желая останавливаться.
- Открой дверь, урод! – безымянный чуть не визжал, и Трент знал, что он бьет уже не кулаками, а тяжелыми каблуками ботинок. Удивительно, что этот верзила до сих пор не выломал несчастную дверь.
На этой мысли Трент потерял контроль полностью, тогда внутри что-то лопнуло, и это было именно так, как он себе всегда представлял. Нестерпимая боль смешалась с едва уловимым чувством абсолютного счастья, яркая вспышка света ослепила его. Теряя сознание, он ещё слышал, как безымянный врывается в комнату. Где-то на периферии зрения возникла сначала кислотно-зеленая футболка, а потом знакомый хриплый голос прокаркал:
- Чувак, не смей умирать.
Трент из последних сил распахнул глаза, наконец видя лицо безымянного также четко и ясно, как видел раньше её. Краем уха услышал шум переливающейся через стенки раковины воды, протянул руку и стер пар с зеркала. Их было двое, и они были совершенно одинаковыми. За секунду до того, как отключиться, Трент понял, что видит себя самого.

VI.

She is mostly gone
Some other way

Трент прислонился плечом к стеклянной стене телефонной будки, крепко сжимая в руке тяжелую трубку, приятно холодяющую ухо. Он слушал длинные гудки, водя пальцем по запотевшему от дождя стеклу. На секунду он разглядел там себя: взлохмаченный, улыбающийся как-то глупо, с блестящими глазами.
- Придурок, - сказал себе, но без злости. Хрипло только немного.
- Алло? – послышался на другом конце голос. – Алло, говорите.

End.