[right-behind-you]

немного продолжения.
старшновато получается, но что поделаешь.

вопрос по оформлению шапок: что прописывать в графе "пейринг", если у меня помимо стандартной бенноды ещё и честер/тайлер, а тайлер при этом ориджинал-перс?

Он надеется, что Тайлер соизволит заявиться домой пораньше. Открывая пиво, Честер идет наверх, в их с Тайлером комнату. Широко распахивает окно, за которым сиреневое весеннее небо, выглядящее пейзажем к пост-апокалипсису. Дует прохладный ветерок, от него мурашки по коже. По-хорошему, Честеру бы всё-таки подтянуть эту гребанную химию, и не только её. Честер прикрывает глаза и блаженно улыбается, думая о том, что слово "химия" отныне ассоциируется у него только с одним человеком. И это вовсе не мистер Селлинджер.
Глоток - затяжка.
Глоток - затяжка.
Честеру хочется чего-то покрепче, не этой дурацкой мочи. Но нельзя. Тайлер, его любимый брат, если соизволит притащить свою задницу домой, обязательно будет ругаться. Это даже смешно, Честер хмыкает. Шлюха-Тайлер ругает младшего брата, которого, между прочим, трахал, за пьянство. Это, мать вашу, прямо цирк какой-то.
Глоток. Затяжка. Глоток.
Это глупо, но Честер надеется, что Тайлер вернется пораньше. Честер, он закуривает новую сигарету, стряхивая пепел прямо в пивную банку. Он заваливается в обуви на кровать и думает, что ему хочется, чтобы Тайлер был в хорошем настроении. Чтобы Честеру хоть что-то перепало. Затяжка. Затяжка. Честер согласен даже на просто сон в обнимку. Чтобы чувствовать пряный запах кожи. Чтобы носом прижиматься к затылку, вдыхая родной запах вперемешку с чужими, которые Тайлер принесет с собой. Может быть, просто потому, что Честеру до чертиков тоскливо. Раствориться бы в сиреневом небе. Насовсем. Честер, он швыряет банку на пол и думает, что ему по большому счету плевать, проснется ли он завтра. С улицы слышится вой сирены. Такой тоскливый, от него ещё паршивее на душе.
Тайлер, брат, где ты? Возвращайся поскорее.
Честер лежит, вглядываясь в сиреневые сумерки. Времени у него сколько угодно. С тех пор, как Тайлер стал бросать Честера одного, времени у него дохрена. Вечность на самокопание. Честер, немного поерзав, закрывает глаза. И думает о химии. Вернее, о Шиноде. Этот Майк, между прочим, он совсем не урод. Только очки эти жуткие. Но без них Майк ничего. Честер думает об этом и улыбается. Честер мысленно прикидывает, как выглядел бы Майк с нормальной прической и улыбается ещё шире. Прижимается щекой к подушке. Подушка пахнет его старшим братцем. Не удивительно. Честер, он поворачивается лицом к стене, вспоминает широко распахнутые блестящие черные глаза. Вспоминает напряженный близорукий взгляд вникуда. Честер вспоминает тяжелое горячее дыхание, и как жадно Майк подавался навстречу его рукам. Его, Честера, движениям. И он говорит себе:
-Всё.
-Хватит.
В паху уже всё горит, но Честер слишком устал. Он пытается не думать ни о чем. И всё-таки засыпает. В комнате тихо-тихо, только шелестит иногда ветер. Честер спит крепко, словно младенец. Он не видит, как под утро, когда ещё не начало светать, возвращается домой его брат. Его брат Тайлер, он всё такой же. Горящие зеленые глаза. Под черной бейсболкой, которую он снимает и отшвыривает в сторону, всё та же шевелюра светло-каштановых волос. Честер спит, ему снятся горы, водопады, альпийские луга. Ему снится то, чего он на самом деле никогда не видел. Он спит и не знает, что вернувшийся Тайлер бережно стаскивает с его ног старенькие грязные кеды. Честер смотрит четвертый или пятый сон, когда Тайлер ложится рядом. Честер смотрит свой шестой сон, когда Тайлер обнимает его. Позже, утром, Честер будет очень удивлен, проснувшись рядом с братом. Когда Честер досматривает свой восьмой, предпоследний сон, Тайлер шепчет ему так тихо-тихо. Тайлер шепчет еле слышно. Это уже стало ритуалом, своеобразной традицией.
Тайлер шепчет:
-Прости меня.
И Тайлер вырубается в тот момент, когда открывает глаза Честер.

Это как будто за одну бессонную ночь ты сжигаешь в себе остатки гордости. Или из праведника превращаешься в грешника - всего за одну несчастную ночь, за несколько поганых часов, проведенных без сна. Словно ты с утра надеваешь несвежую, пропитанную потом рубашку, не заправляя её в штаны. Словно не причесываешься - ведь тебе, по большому счету, уже поебать на свой внешний вид. Это похоже на то, как на утро просыпаешься смертельно больным. Это просто Майк Шинода - бывший круглый отличник, бывшая гордость школы - и он идет к стене. Идет как на расстрел, ему и хочется, чтобы его расстреляли. Поставили бы к стене лицом и расстреляли в спину, чтобы он упал во влажную от росы траву, усеянную окурками. Майк идет, не обращая внимания на сползающий с плеча рюкзак. Не обращая внимания на замершего у входа в школу Феникса, на его красные глаза, он ведь тоже не спал всю ночь. Майк идет не обращая внимания на удивленные взгляды окружающих. На осуждающий взгляд Феникса ему, по большому счету, всё равно. Ему теперь вообще всё равно. Прости, Феникс. Может, когда-нибудь ты поймешь, какого это - за одну-единственную ночь превратиться в то, чем никогда не хотел быть. Стать тем, кого боялся. Это просто Майк Шинода - ныне педик - который идет к Честеру Беннингтону и его панкующим друзьям. За пять минут до появления Майка на школьном дворе Честер говорит:
-Я вчера дрочил Шиноде.
За пять минут до появления в школьном дворе Шиноды с искусанными губами и красными от бессонной ночи глазами, отлично выспавшийся Честер довольно ухмыляется. За четыре минуты до того, как Майк входит в школьные ворота, Бред громко смеется и повторяет "Ну ты дал, чувак!". Он повторяет это несколько раз, задыхаясь от смеха. За четыре минуты до появления растрепанного Майка, у которого мир дал трещину, Роб смотрит на Честера. Потом на Бреда. Потом на Честера. За три минуты, до появления новой версии Шиноды, Роб говорит:
-Да ты гонишь.
Роб говорит:
-Не может этого быть.
-Отвечаю, чувак, - веско говорит Честер. Роб знает, что Честер не врет. Честер вообще никогда не врет. Но Роб не хочет верить. Роб, он отшвыривает в сторону окурок, и за две минуты до явления Майка народу хочет, чтобы Честер соврал, хотя бы разочек. Иначе как же дальше жить? За минуту до того, как в школьный двор заявляется Майк, Честер делится подробностями вчерашнего занятия по химии. Ноздри Роба улавливают в воздухе чуть слышный запах краски и ненависти. Бред стоит, привалившись к дереву. В тот момент, когда на школьном дворе появляется Майк Шинода, Честер говорит, что непременно трахнет Майка. Что это лишь вопрос времени.
-Вот теперь он настоящий, - говорит Честер, глядя на замершего в нерешительности Майка. Легкие наполняются горьким дымом. Растрепанные волосы, красные глаза, выправленная грязная рубашка и сползающий с плеча рюкзак. Вот теперь, Майк, ты настоящий. Вот теперь, Майк, ты понимаешь, вот теперь? Ебаный маскарад закончился. Почувствуй реальность. Майк чувствует. Он старается не смотреть на Феникса. Он смотрит только на Честера, сидящего прямо на влажной траве и ухмыляющегося, с торчащей изо рта дымящейся сигаретой. Он идет как на эшафот, с опущенной головой.
-Съебывайте отсюда, - торопливо говорит Честер. Говорит Честер Робу и Бреду. Бред только пожимает плечами.
-Всё равно сейчас уже урок начнется, - говорит Бред. Хлопает Честера по плечу. Честер улыбается, он не смотрит на друзей, он смотрит только на приближающегося Шиноду. Честер, он знал, что всё именно так и будет. Бред оборачивается на Роба. Его приподнятая бровь словно спрашивает "Ты идешь?". Роб неохотно плетется за Бредом, злобно зыркнув на Шиноду. Робу больше всего на свете хочется убить всех вокруг и остаться в гордом одиночестве, а потом и себя убить. Меньше всего на свете Робу хочется сейчас уходить, оставляя этих двоих наедине. Но слово Честера - закон. Слово вожака, а Роб и Бред, как волки в стае. Они не могут не подчиниться. Волки всегда подчиняются вожаку. Эти смешные, ничего не понимающие панкующие волки.
Это похоже на то, как у аквалангиста кончается в баллоне кислород. Как ныряльщик не успевает вынырнуть. Майк Шинода, он подходит к Честеру Беннингтону, и это похоже на то, как выглядит мир за секунду до взрыва. За секунду до конца света. Здравствуй, Честер, гребанный панк. Как там насчет повторить вчерашнее? Майк вдыхает насыщенный запахом никотина воздух. Майк поправляет почти соскользнувший с плеча рюкзак. Майк старается не думать о взгляде Феникса, устремленном ему в спину. Прожигающем в его спине дыру. Майк старается не думать. Майк старается. Майк.
-Привет, - говорит Майк улыбающемуся Честеру.
Это как будто ты ныряешь и заранее знаешь, что тебе уже никогда-никогда не вынырнуть.