[right-behind-you]

предлагаю 300 слов на тему "особо опасен" в чистом виде и его кроссоверов с чем вам захочется (в пределах разумного только). кто хочет? только не забывайте, что один текст будет в 300 слов, масштабность учитывайте. ограничения по числу заявок нет)) хоть сто)

апд. ещё давайте, у меня вечер очень свободен, и я очень в настроении)

для andre; : Кросс мирно встречается с Фокс просит познакомить его с собственным сыном
~790 слов (заставь дурака богу молиться *челодлань*)

Код: временное перемирие. Не капитуляция, не отступление и не попытка пойти на переговоры. Фокс слишком хорошо знает Кросса, а потому понимает, что он либо умрёт сам, либо порешит их всех, а третьего варианта просто не существует. Перед встречей с ним её даже колотит немного, а в животе скручивается тугой комок страха, и это совсем не похоже на Фокс. Он без лишних усилий сможет убить её, если захочет. Она его - нет.
- Отлично выглядишь.
Кросс садится напротив неё и снимает темные солнечные очки. Место - нарочно людное. Время - нарочно раннее. Всё, чтобы Фокс пришла. Всё, чтобы убедилась, что Кросс её не тронет. Паршивая страховка, совсем не надежная, Фокс вообще не понимает, зачем согласилась и почему приехала сюда, не доложив ни о чем Слоану.
Комплимент звучит неискренне и как-то надломленно. Кросс сам весь надломленный и сильно поседел с их последней встречи. Но в остальном - не изменился. Всё та же потрепанная куртка, щетина и колкий взгляд с прищуром.
- Давай без предварительных ласк, - она улыбается только губами, глаза остаются серьёзными и усталыми. - Сразу к делу.
- Что будете заказывать? - юная белокурая официантка топчется у их столика.
- Кофе, - отвечают оба, хором, и в другой ситуации это было бы даже забавно, но сейчас никто не смеется, даже официантка. Времена не те.
- Мне нужен Уэсли, - говорит Кросс, когда им приносят их кофе.
Фокс гладит пальцами прозрачные стеклянные бока сахарницы. Чашка дымится, и пар мерно оседает на подбородке влажным.
- Всем он нужен, - обманчиво мягко возражает Фокс. - Но он теперь принадлежит Братству.
- Бред, - Кросс морщится. - Он не ваша собственность, не игрушка Слоана. Он мой сын, понимаешь? И я хочу, чтобы ты привела его ко мне.
- Раньше ты о своем отпрыске так не беспокоился, - Фокс устало трёт переносицу, а потом делает глоток из чашки. Кофе отвратительный, и она аккуратно ставит чашку обратно на стол. - Что изменилось?
- Пока вы держались от него в стороне, меня всё устраивало. Думаешь, я не знаю, что за игру затеял Слоан?
- И чего ты от меня хочешь? Чтобы я отдала мальчишку тебе? - она говорит спокойно и тихо, хотя внутри всё закипает. - Ты предал нас, Кросс. Ты пошел на своих и будешь за это наказан. Уэсли - наш главный козырь. У нас есть он, а у тебя не осталось ничего, кроме твоей жалкой жизни, которой тебя скоро лишат.
- Ты многого не понимаешь, девочка, - он ловит её руку и больно сжимает пальцы, так что они едва слышно хрустят. - Но у меня слишком мало времени, чтобы пытаться тебя разубедить. Просто дай мне встретиться с сыном. Хотя бы раз. Поговорить с ним, просто побыть рядом.
- И что помешает тебе грохнуть меня, а потом смотаться вместе с ним к черту на рога? - Фокс не пытается высвободиться из стальной хватки. Боль тупая и медленная, но вполне терпимая.
- Я этого не сделаю, - Кросс выпивает остывший кофе залпом. В витрину закусочной мерно барабанят дождевые капли. - Слушай, не будь дурой. Я помог тебе найти Петрича. Я научил тебя всему. Почему бы не оказать старику последнюю услугу? Я просто хочу, чтобы он знал правду. Это всё.
Он разжимает её пальцы и осторожно гладит. Фокс хочется расплакаться, зажмуриться, отвернуться. Только бы не смотреть сейчас Кроссу в глаза. Не к месту вспоминается день её посвящения в Братство, когда она выпила слишком много и ночью пришла к Кроссу, а он только крепко обнял её и приказал спать.
- Только Уэсли сможет убить Кросса, - сказал Слоан. - Никто другой.
Сын убьёт отца. Убьёт предателя, поправляет себя Фокс. Того, кто заменил ей семью. Друзей. А потом предал.
- Залог, - Кросс передает ей листок бумаги с прикрепленным к ней куском светлой материи. На листе - имя Слоана. Как и на ткани.
Фокс думает о том, что мир слишком быстро переворачивается с ног на голову и обратно.
- Мог бы сразу сказать, - выдыхает она и теперь сама берет его за руку. У него теплая шершавая как наждачка ладонь. - Почему ты не расскажешь всем?
- Кто поверит? - пожимает плечами Кросс. - Кроме тебя.
Фокс помнит, как тем памятным утром она проснулась, а Кросс спал рядом, осторожно обнимая её, словно хрустальную. Голова раскалывалась, страшно хотелось проблеваться, а ещё было стыдно. Мучительно стыдно.
- Действительно, второй такой дуры не найти.
- О, перестань.
Через два дня Братство будет разгромлено, а Уэсли станет шутить, что раньше у него не было никого, а теперь целых двое ебанутых на всю голову убийц.
- Ещё раз назовешь меня мамочкой, выбью зубы, - будет говорить Фокс.
Кросс поднимается из-за стола, оставив на нём деньги. Фокс остается сидеть, через витрину наблюдая, как он, накрыв голову курткой, бежит к автобусной остановке.

для michi gun: Уэсли, Дэйв и Минди смотрят и комментируют боевик
~ 500 слов
- Лучше бы "Бешеных псов" посмотрели, - Минди пытается спихнуть Дэйва с дивана босыми ногами, от чего Лизевски заваливается на бок и подпирает плечо дремлющего Уэсли. На самом деле, у них безобразно маленький диван, давно пора купить новый. - Это просто ебаный стыд какой-то, а не фильм.
На экране небольшого старого телевизора очередной крутой парень в кожаной куртке пытается спасти мирных граждан от террористов. У него пластырь на переносице и огромная пушка. Проснувшийся Уэсли хмыкает, не пытаясь отодвинуться от горячего словно печка Дэйва.
- "Бешеных псов" мы уже пять раз смотрели, - Лизевски ерзает, стараясь не опрокинуть миску с поп-корном, которая стоит на его коленках, и в которую Уэсли бесцеремонно запускает пятерню. - А этот фильм, говорят, нормальный.
- Ты глянь как он из этой пушки стреляет, - Минди мстительно упирается маленькими ступнями Дэйву в рёбра. - Эта модель с бешеной отдачей, а он не дрогнул даже, мудак.
- Сейчас все будут на грани смерти, а потом он ворвётся в последний момент и убьет главного злодея, - скучно комментирует Гибсон с набитым ртом. - Аплодисменты, овации, герой возвращается к семье и держит на руках светловолосого голубоглазого сынишку, пуская идеальную одинокую слезу одним глазом. Занавес.
- Какого хрена? - возмущается Дэйв. - Спойлеры!
- Это не спойлеры, идиот. Просто фильм предсказуемый до омерзения, - встревает Минди, которая всё ещё не может смириться с тем, что Уэсли послушал Лизевски, и теперь они смотрят этот банальный до тошноты бред с красиво летающими в воздухе кишками и напыщенным словно индюк главным героем. - И вообще, в жизни всё не так.

В жизни кишки не разлетаются красивым театральным веером, а чужая кровь не кленовый сироп, она липнет к телу и страшно воняет. На самом деле, ты не можешь спасти всех. Правда в том, что иногда ты не можешь спасти даже себя. Минди думает об отце, и чертовы непрошенные слёзы вместе с ненавистью подкатывают к горлу. Фрэнк Д'Амико, конечно, давно убит, но от этого почему-то ни хрена не легче.

Диван действительно крохотный, очень неудобно сидеть вот так, особенно с ногами. Минди смотрит на уставившихся в экран Дэйва и Уэсли, которые обсуждают очередной предсказуемый поворот сюжета, и думает о том, что больше всего в жизни боится потерять их тоже. Так же, как и отца. Не смотря на всю твою крутость, иногда ты можешь облажаться. Не успеть. Промахнуться. Об этом в гребаных тупых боевиках ничегошеньки не сказано. Не всегда можно уехать в закат полным составом.
- Ты чего? - Дэйв растерянно смотрит на Минди. У неё мокрые глаза, бледное лицо и руки сжаты в кулаки.
Уэсли быстро щелкает пультом, выключая телевизор. В комнатке повисает мертвая тяжелая тишина. Дэйв пытается обнять Минди, а Уэсли опускается перед ней на корточки и осторожно гладит голую коленку. Как-то они всегда всё понимают без слов, даже ход её мыслей, видимо, угадывают. Потому что каждый сейчас молчит, зная, что слова абсолютно бессмысленны. Минди сползает с дивана и, позволив им обоим себя обнять, тихо плачет. Перед ними это совсем не стыдно.
- Ну-ка, - шепчет Уэсли. - Ну-ка пойдемте съедим по огромному бургеру. Я угощаю.

для  Rory O Shea Was Here|: «Особо опасен» пост-канон\«Нокаут», Уэсли\Пол. Первая встреча, душить ногами, но чтоб без смертей!
~540 слов

Пол несколько минут топчется неподалеку от барной стойки, за которой невзрачный парень в протертой куртке, старых линялых джинсах и стоптанных башмаках злобно цедит разбавленный виски. Последние мгновения для того, чтобы настроиться, окончательно войти в образ. Пол знает о парне у барной стойки всё. Уэсли Аллан Гибсон, бывший член Братства Ткачей, которое сам же и разнес некоторое время назад. Строчки биографии Гибсона медленно прокручиваются перед мысленным взглядом Пола. Этот парень многим насолил, убил кучу людей, он чудовищно точен и быстр, Пол провел не одну ночь, изучая его досье, читая о самых громких его делах.
- Не против? - Пол осторожно касается плеча Уэсли, и тот оборачивается.
Взгляд у Гибсона совершенно безумный. Он щурится, смаргивает и торопливо кивает, возвращаясь к своему виски. Пол присаживается рядом, заказывает себе джин-тоник.
Едва ли не залпом выпивает его и просит повторить. Бармен удивленно приподнимает брови.
- Что, парень, проблемы?
- С чего бы начать, - хмыкает Пол.- Жизнь у меня дерьмо - и это главная проблема.
Бармен ставит перед ним новую порцию джин-тоника, сочувственно улыбаясь.
- Здесь полон бар таких, сынок.
- Не думаю, что у каждого здесь присутствующего подружка трахается с лучшим другом, - Пол гладит ладонью барную стойку. Уэсли предсказуемо настораживается, но практически этого не показывает: Пол только замечает, как напряглись плечи под курткой.
- Морду ему разбей, - советует бармен, протирая стакан. - Полегчает.
- Не могу. Просто не могу и всё.
Бармен пожимает плечами и отходит. Свою роль он уже исполнил.
- Не можешь, так перестань ныть на каждом шагу.
Пол вздрагивает: голос у Уэсли хриплый, с надрывом.
- За тебя, мужик, - Пол будто невзначай салютует стаканом Уэсли и делает ещё один глоток.
- Я серьёзно, - повторяет Уэсли, доставая из кармана куртки смятые купюры и принимась их отсчитывать. - Об тебя ноги вытирают, а ты ещё и вываливаешь это первому встречному. Самому-то не стрёмно?
Купюры ложатся на гладкую барную стойку.
- Стрёмно, - соглашается Пол, внезапно порывисто хватая Уэсли за рукав куртки. - Но тебе-то что? Будто ты был в таком дерьме.
Контрольный. Уэсли, собиравшийся уходить, садится обратно. Смотрит на Пола своими безмуными синими глазами.
- Был, - выговаривает тихо, со значением. - А потому знаю, о чём говорю.
Некоторое время спустя они выходят из бара вместе: Уэсли придерживает едва стоящего на ногах Пола за талию. Уэсли спрашивает, где Пол живет, и тот называет адрес той квартиры, что была снята специально для этого дня. В прихожей они судорожно целуются, спотыкаясь на каждом шагу. У Уэсли жаркий влажный рот, очень нетерпеливые быстрые руки, и он беззастенчиво упирается коленом Полу в пах.
- Слушай, - сбивчиво шепчет Гибсон. - Мне отлить надо. Подождёшь?
- Да, - Пол тяжело дышит и еле стоит на ногах.
Но как только Уэсли поворачивается спиной, Пол молниеносно ударяет его ножом чуть пониже ребер, в тот же момент обхватывая поперек груди и прижимая к себе.
- Ого, - говорит Уэсли скорее издевательски, чем удивленно. Он выворачивается из захвата легко, ударяя Полу в челюсть, а потом под дых. Мучительно долго Уэсли швыряет Пола по всей квартире, даже душит, зажав его голову между своих ног. Пол бестолково хватает воздух ртом.
Позже Уэсли сидит на нём, прижимая дуло ствола к его лбу. Футболка под курткой заляпана кровью.
- С ножом ты облажался, нужно было сначала вырубить. У меня регенерация повышенная, этого ни в каком досье не найдешь. Кто тебя нанял?
Кто бы он ни был, он точно недооценил Гибсона, вот о чем думает Пол.
- Убери пушку, поговорим.

для  michi gun:
Уэсли|Минди, "Видишь вон ту муху?"
~340 слов
- Видишь вон ту муху?
У Минди слипаются глаза, от пяти чашек кофе без молока и сахара сердце бухает в груди гадко и грузно, джинсы на коленках продрались, и кожа на ладонях содрана тоже. Тренировки с Уэсли - будто кишки на кулак наматывать. Причем, свои собственные.
- Вижу, что дальше?
Голос у неё тусклый, без утреннего энтузиазма. Черт, она даже не знает, сколько они здесь торчат. Дом огромный, заброшенный, и окна забиты досками. Они лезли сюда через огромный забор, это было часов в шесть утра. Дэйв ещё спал, когда Минди и Уэсли уходили. Не то, чтобы Минди ему завидовала, вот только.
- Ему тренировки нужнее, - так она сказала, когда Уэсли позволил ей сделать первый перерыв и налил кофе из термоса прямо в крышку-чашку с маленькой ручкой, чтобы удобнее было держать. - Почему мы не взяли его с собой?
- Потому что он бы только через забор часа полтора лез, - фыркнул Уэсли, принимая из её рук чашку, чтобы тоже сделать несколько глотков. - А в итоге грохнулся бы на задницу, всё себе отшиб и заявил, что он в порядке, что нет никаких проблем, хотя у самого бы обязательно что-то было сломано. И вот так, со сломаной, мать её, рукой, или ещё чем-то, да ещё с отбитой задницей полез бы снова. С ним у нас всё на пару уровней легче. Я понятно излагаю?
Он излагал более, чем понятно, и больше они эту тему не поднимали.
- Отстрели ей крылья, - говорит Уэсли, голос у него резкий, стальной.
Он при этом морщится, словно вспомнил о чем-то неприятном, кажется, Минди даже чувствует, как Гибсона прошибает крупная дрожь. Нет, что за глупости, ей просто мерещится.
- Как?
- Меня не волнует, как.
- Ну и засранец же ты.
Минди целится в муху, а когда выстреливает, оказывается, что она прибила её к стенке.
- Чёрт, извини, - бормочет Минди. - Попробую снова.
Уэсли смотрит на неё как-то странно, щурится, а потом мягко забирает пистолет. Высвобождает рукоятку из липких вспотевших пальцев, осторожно сжимает ладонь и тут же отпускает.
- Этого достаточно. Пойдем домой.


для  rynsk:
Сцена в магазине глазами Хоукая
~343 слова
Перед тем, как отправить Клинта в магазин, Наташа раз пять повторяет, словно мантру "У тебя сегодня выходной". Он пытается рассметься, хочет сказать что-нибудь забавное, чтобы насмешить её тоже, но все задуманные фразы разбиваются о её излишне серьёзный взгляд. Выходной - это всегда полное дерьмо. Это значит, что нельзя ни во что вмешиваться. А ещё это значит, что нужно нацепить джинсы и парку и строить из себя обычного парня. Бартон глубоко запихивает руки в карманы и медленно плетется по мокрому после недавно прошедшего дождя асфальту. Без привычного колчана за спиной ему всегда не по себе.

Брокколи, ещё какие-то морепродукты и на кой-то чёрт грейпфрут. Клинт сверяется со списком, мельком поглядывая в свою тележку. Как должно быть дерьмово и скучно обычным людям живется вот так, каждый день. Очереди в супермаркетах, тележки, груженые продуктами, орущие дети, сварливые родственники, семейные обеды, день Благодарения за огромным круглым столом. Скука смертная. Клинт едва под ноги себе не сплёвывает от досады, но вовремя вспоминает, где находится.

Вот, к примеру, парень в глупой синей куртке у кассы. Бартон и сам не замечает, как начинает разглядывать его: втянутая в плечи голова, дрожащие руки. Покупает "Прозак", Клинт видит это даже с такого расстояния. Мать их, этим дурням так скучно, что они выдумывают себе несуществующие проблемы. Воображают, будто самые несчастные в этом мире. Клинт вспоминает окровавленное лицо Наташи в Будапеште и хмурится. В самом деле, они просто никогда не вляпывались по уши в дерьмо, из которого хрен выберешься.
К парню подходит дамочка: вся из себя шикарная, таких на обложках мужских журналов печатают. "Синяя куртка", конечно, тушуется, смотрит на неё как кролик на удава. Ничего нового. Клинт захватывает с полки пару батончиков, снова просматривает содержимое тележки, а когда поднимает голову, у кассы уже никого нет. Всё кругом гремит, и Клинт по старой привычке, по звериным инстинктам быстро и покорно падает на живот рядом с тележкой. Он пережидает перестрелку спокойно, повторяя, словно мантру:
- У меня сегодня выходной. Выходной, мать его.

В конце концов, парню в синей куртке наконец-то станет по-настоящему весело. Может даже перестанет жрать сраный "Прозак", если выживет. Клинт почти в этом уверен.


для  сидни прескотт:
Уэсли заботится о раненном Дэйве
~523 слова (в триста никак, лол)

- Тупое ты пиздоглазое чмо, - бормочет Минди.
Дэйв открывает рот, чтобы возразить, но вместо слов из глотки выплескивается только очередная порция крови. Лизевски кашляет, и это ощущается так, будто он сейчас внутренности свои выплюнет на асфальт. Он и сам понимает, как глупо подставился. Очертания всего вокруг сначала заплывают красной дымкой, а потом начинают медленно таять. Минди говорит что-то, долго и много, пока тащит его, но Дэйв слышит только "Уэсли" и "Всё будет хорошо, ты только глаза не закрывай, ладно?".

Дэйв приходит в себя в маленькой темной прихожей квартиры и липкая кровь, которой заляпан пол, оправдывая все самые худшие ожидания, оказывается его собственной. Голый по пояс Уэсли бьет его по щекам и обещает всё уладить. Дэйв верит. Он всегда Уэсли верит, потому что тот просто не умеет врать как следует, и это известно каждому, кто хотя бы немного знаком с Гибсоном. На этой мысли Дэйв успокаивается и теряет сознание снова.

- Привет.
- Сколько я так провалялся?
Дэйв силится встать, но Уэсли кладет ему ладонь на грудь, несильно надавив и заставляя лечь обратно. У Уэсли синяки под глазами такие, что будь здоров, и белая футболка вся грязная, в бурых разводах. Волосы ещё ко лбу прилипли, да и вообще весь он какой-то сам не свой, устал, наверное.
- Трое суток, - отвечает совсем тихо. - Иногда был в сознании, но недолго и бредил.
- Мамочку звал? - Дэйв пытается пошутить, уже заранее зная, что ситуация не та, и что получается у него это хреново.
- Минди очень переживает за тебя, - Уэсли поправляет повязку на его плече.
- А ты?
- Не кокетничай, болван. Это излишне. Есть хочешь?
Дэйв кашляет, когда Уэсли помогает ему сесть и подкладывает под спину подушку. Гибсон вытирает бумажным полотенцем его губы, и Дэйв морщится как маленький. На то, чтобы накормить Дэйва хлопьями с молоком у Уэсли уходит час, потому что Лизевски постоянно давится и снова пытается шутить. Минди приходит к вечеру, бледная и будто бы ставшая ещё более худой. Она приносит ему комиксы в коричневом бумажном пакете и даже не называет мудаком. А потом уходит, странно молчаливая.

- Скучно, хоть вой, - говорит Дэйв, когда все комиксы прочитаны.
Ночью у него жар, и на утро Уэсли говорит, что им нужно в больницу. Тогда Дэйв ловит его руки, обе, при этом жмурясь от боли и просит:
- Только не в больницу, Уэс, пожалуйста.
Уэсли рук не отнимает, только смотрит на Дэйва во все глаза. А потом меняет ему повязки и уходит в аптеку. Когда Уэсли возвращается, Дэйв спит. Гибсон осторожно поправляет одеяло и убирает волосы с его лба. До вечера он читает комиксы про нелепого парня по имени Питер Паркер, забравшись в кресло с ногами.

- Что за дерьмо?
- Пей, я тебе говорю.
- Горькое пиздец.
- Пей и не ругайся.
Дэйв глотает лекарство. На самом деле, непонятно каким чудом, но ему действительно легче, он даже перестает кашлять кровью. И боли уже практически не чувствует. Уэсли даже поднимает его и, придерживая, помогает сделать небольшую прогулку по квартире.
- Как же здорово мочиться не в горшок, - заявляет Дэйв. - Ты не представляешь.
Уэсли стоит снаружи, ждет, и Дэйв не может видеть его лица, но готов поспорить, что тот улыбается.